…и свои тарелки
Мы говорили о квартирах и ремонтах.
Я как раз возвращалась из «Эпицентра»*, а он проезжал мимо, случайно узрел меня и подвез домой. Я рассказала, какие изысканные тарелки видела в отделе для кухни и как быстро убежала оттуда, иначе был шанс сойти с ума от красоты и расстройства. А он рассказывал мне о своих квартирах (и ремонтах), женах (якобы бывших), о своих детях (тут без комментариев), о другой женщине и о том, что он готов был ей дать, но провтыкал, как хочет ее вернуть и т.п. О последнем факте его биографии я (спасибо) знала с начала нашего знакомства, так что услышанное меня не шокировало, не бесило, не разочаровывало. Никаких планов и надежд не было. Надежды мои посгорали за пару мужчин до него, а планы — какие уж при таком раскладе могут быть планы… Но не суть.
И мы хорошо, на самом деле, пообщались… Но когда он уехал, мне почему-то стало больно. За себя. За то, что в последнее время встречала мужчин, у которых была какая-то своя жизнь, о которой они (видимо, по причине моей душевной открытости) без всякого зазрения рассказывали прямо в глаза. При том, что я в ней присутствовала по несколько часов в день, пару раз в месяц. Ну, ладно, иногда гораздо чаще, но не более.
Так вот, я думала о ремонте и цвете затирки для плитки, а по ходу и о его жизни и понимала, что больно — потому что хочу СВОЮ ЖИЗНЬ. Не всех их — с их «бывшими» женами и детьми, для кого-то построенными квартирами и кем-то купленными тарелками. А СВОЮ — своего мужчину, свою квартиру и свои тарелки.
И все это будет еще не скоро, потому что, оказалось, требует серьезных (как ни странно) денег. А доселе я занималась не столько деньгами, сколько другими задачами, без решения которых у меня все равно не было бы СВОЕЙ жизни, разве что — какой-то мужчина, какая-то квартира и какие-то тарелки.
«Вселенский разум не всегда справедлив к нам, однако у него отличное чувство юмора».
(с) Кэрри Брэдшоу
—